Сегодня в 19.42 в клубе "Книги и кофе" (можно и проще сказать - у Житинского) начался долгожданный концерт Каравайчука. Как всегда, это был спектакль. Разумеется, концерт должен был начаться в 20.00, но после 19.40 из гостевого кабинета навстречу полусобравшейся публике неожиданно вышел Маэстро и без объявления войны пошел к роялю. Минуты две он пробовал каждую клавишу и кое-чем остался недоволен. Потом тихо сказал: "Поставьте 'Шинель'!" Оператор поставил диск с немым фильмом 1926 года. Надев на голову наволочку, Каравайчук стал озвучивать фильм. Не сомневаюсь, что каждый кадр у него соединен с музыкой, но когда на голове у тебя наволочка, то очень трудно видеть происходящее на экране. Поэтому, поиграв минут двадцать и не всегда попадая в тему фильма, Маэстро внезапно прекратил играть. Ему показалось, что фильм закончился. Но фильм только еще шел к своей кульминации. Олег Николаевич, удрученный тем, что почему-то не попал в хронометраж, минут на десять покинул зал, и мы остались в звенящей тишине досматривать немую фильму. Даже хотели, чтобы оператор включил звук. Но тут Каравайчук появился вновь и сказал самому себе: "Попробуем без наволочки". Сел играть, глядя в экран, и гениально озвучил фильм до самого конца. На всем протяжении его бесподобной игры, темы которой можно сравнить по интонации с маленькими пьесами Скрябина, мы сидели, затаив дыхание, и даже боялись шелохнуться. От Каравайчука исходила какая-то неистовая нервная энергия, и долго пребывать в эпицентре этого мощного поля было бы невыносимо. Рояль под его руками издавал звериные рыки, дикарские возгласы, во всей его музыкальной мысли было что-то первобытное. Особенно потряс меня изображенный музыкой водоворот, в который попадает Башмачкин, идущий по Невскому проспекту. Но была у Каравайчука, и без того полного тайн, еще одна грандиозная тайна: часть фильма должна идти вообще без музыки. Когда Башмачкина грабят - музыки нет. Каравайчук - самому себе: "Он кричит - немо кричит - в этом музыка".
Окончил. Ушел под гром оваций. Вышел
maccolit , объявил, что сейчас поставят видеозапись, которую принес сам Олег Николаевич. Поставили запись. Только начали слушать - выходит Каравайчук и уже не себе, а явно аудитории заявляет: "Плохая копия. Здесь должна быть "Весна" Прокофьева, но звук слишком тихий". Дальше происходит следующее. На экране Каравайчук с наволочкой на голове тихо играет Прокофьева. В зале Каравайчук без наволочки играет того же Прокофьева раза в три громче и яростнее. Наступило раздвоение Каравайчука. Стало неясно, куда же смотреть - на освещенный тусклой лампочкой квадрат угла, где за роялем неистовствует реальный Каравайчук, или на экран, где играют пол-Каравайчука. Да, это был воистину полетный момент! Крышу сорвало и унесло прочь.Потом он закончил играть и начал говорить. Говорил о том, что в современном мире у людей мало крови и потому "там нечему умирать". Особенно мало крови у современных женщин. Например, у Литвиновой. Дальше шло объяснение своего неучастия в концерте 1 апреля. Честно говоря, я мало что из него понял. Думаю, что другие зрители сегодняшнего вечера расскажут лучше.
После концерта продавалась изданная на DVD запись выступления под названием "Рука Гоголя" - та самая запись, которую крутили перед спектаклем 1 апреля. Хватило всем желающим.
Покидая собрание, Маэстро сказал, что обязательно поиграет еще, но только в следующий раз. Будем ждать.
