Вот какая странная мысль. Есть мыслители, идеи которых выходят из эмпирических знаний. Наука идет вперед очень быстро, знания исправляются и дополняются. И такие мыслители оказываются не нужны, потому что из современных нам знаний не сделаешь тех выводов, которые были ими сделаны в свое время. Есть мыслители-мистики. живущие как бы на облаке. Постепенно их начинают воспринимать как поэтов, получать эстетическое наслаждение. А рациональные аспекты их мысли совершенно куда-то уходят.
С наследием отца Павла произошла довольно интересная история.
Как математика его давно отвергли современные математики.
Как богослова его сурово критиковал еще отец Г. Флоровский.
Как ученого-гуманитария его при всем богатстве эрудиции никто, кроме искусствоведов, не рассматривает. Но и эти последние ныне подвергают сомнению его доводы относительно происхождения обратной перспективы.
Как философ, он со своей "конкретной метафизикой" давно не у дел. Даже историки русской философии с большим напряжением могут говорить о нем как о самостоятельном рациональном мыслителе.
Вдобавок борцы с антисемитизмом нашли у него то, что им свойственно выискивать у всех.
И вот, несмотря на все это, если из трудов Флоренского вычесть все фактические ошибки, нелогичности, нелепости, архаизм мировоззрения, магизм, расизм, антисемитизм и тоталитаризм, то и после всех этих вычитаний в них останется такая бездна смыслов, такое богатство наблюдений, неожиданных соположений далеких предметов, прозрений и откровений, что этим остатком будет сыто не одно поколение мыслящих людей. Флоренский одновременно фундаментален, глубок и всеохватен. Для него все науки суть одна Наука, все миры суть Единый Мир, но при этом есть только одна истина Веры. Этим он настораживает, но не в сторону подозрений в реализме его мысли, а совсем наоборот: если человеку удалось понять единство знания и он в этом понимании преуспел, то не свидетельствует ли это и в пользу истинности его религиозно-мистических интуиций (прежде всего - православного энергетизма и судьбы, заключенной в именах)? Он словно окно, иконическое окно в иной мир. И главная его интуиция - пневматосфера как сфера вечного сохранения и обращения духовных ценностей - является именно тем иным миром, куда все обращено и смотрится.
Именно тем Флоренский и непостижим, что неисчерпаем после исправления ошибок разного уровня. Ошибки уходят, а истинность интуиций остается. Чудеса.
