Это только у Гёте (который СЧИТАЛ себя ученым) Фауст во второй половине жизни хочет светских развлечений в виде любовной интрижки, истории и прочего. На самом деле, Фауст бесконечно далек от истории и развлечений. История может отвлечь его или прервать его занятия, как мечом прервали расчеты Архимеда. Но она не может заставить его участвовать в себе, поскольку он проживает какое-то другое время, а на протекание внешних событий смотрит как созерцатель.
Фаусту присуща брезгливость. Он не будет одобрять действий артиста, избившего женщину, хотя бы это была и хитро устроенная провокация. Он не желает принимать сторону одной из дерущихся на экране толп. Он не считает себя вправе говорить, кому следует жить, а кто должен убраться или умереть. Он вообще не может принять на себя функцию витии, судьи, политика, публициста. Даже роль зеваки из толпы ему не пристала.
Фауст сочувствует всем, потому что такой же человек, и всегда знал себя таким же. Фауст хочет понять и объяснить, потому что не такой же человек, и всегда знал это. Фауст не может отвернуться, потому что познает явления жизни. Но он не будет участвовать, поскольку эксперимент должен быть чистым.
В общем, сочувствия всем, мира и понимания друг друга. Хотя бы на те три коротких дня, что я буду вне России.
